Правила чужой игры - Страница 148

148

– Зачем вам столько сил? – вновь спросил тот человек – заместитель директора Управления.

– Этих сил достаточно, чтобы подавить любое выступление мятежников вроде того, что произошло двадцать лет назад. Будь в распоряжении правительства такие силы, до гражданской войны дело бы не дошло. Кроме того, корпус способен обеспечить подавление вооруженного мятежа самостоятельно, без привлечения армии. Тем более, согласно Конституции, вооруженные силы нельзя использовать на своей территории, во внутренних конфликтах.

Зам директора хмыкнул, повертел очки в руке, глянул на второго представителя Управления – куратора военизированной полиции. Тот, по идее, должен разбираться в делах такого рода.

Но куратор молча листал доклад и не спешил высказывать свое мнение. Не хотел попасть впросак в присутствии представителей сената.

– А почему нет дивизионного звена? Сразу корпус? – спросил армейский генерал‑лейтенант, высокий худощавый мужчина лет сорока пяти.

– Это облегчает управление и не создает перенасыщенности в командном штате.

– В случае возникновения вооруженного мятежа невысокой интенсивности, когда присутствие всего корпуса не нужно, кто будет возглавлять силы внутренних войск?

– Один из заместителей комкора…

– А если?..

– А когда?..

– А из чего исходили при расчете?..

– Как определяли количество бригад?..

И еще сотня вопросов, уточнений, предположений. На меня насели с трех сторон. И армейские генералы, и чины Управления, и второй сенатор. Даже Авьялин задал вопрос.

По спине потек тонкий ручеек пота, носовой платок промок, во рту пересохло. Я впервые сидел в такой представительной компании, да еще в роли ответчика. Перекрестный допрос профессионалов был подобен штурму.

Около двух часов я разъяснял, растолковывал, разжевывал. С обоснованиями, расчетами, примерами, ссылками на зарубежный и ругийский опыт. Тяжело ломать привычные представления тех, кто привык работать по стандартным шаблонам. И неплохо работать.

И все же до конца не убедил. Я видел по их глазам, что прежняя точка зрения пока сильна. Саму идею они одобрили, но в остальном…

– Ну как впечатление? – спросил Авьялин после того, как остальные участники совещания покинули кабинет.

Он посмотрел по очереди на Дорича и на меня. Комиссар неопределенно пожал плечами, побарабанил пальцами по столу.

– Черт их знает. Одни сомнения. Уточнения…

– И учти, это те, кто готов выслушать и попробовать разобраться.

– Что же тогда остальные?

Теперь сенатор пожал плечами. Лицо его стало мрачным, недовольным.

– Остальные!.. Кто‑то привык по старинке, кто‑то считает, что резкие перемены навредят. А кто‑то вообще ничего не считает. По причине отсутствия собственного мнения.

– Зажрались там у себя, – высказал Дорич. – В кабинетах, в дорогих креслах. Что армейские, что ваши, сенатские, что наши полицейские… Как должность в столице получили, так мозги отморозило.

– Ничего, – уверенно ответил сенатор. – Придет время, мы эту шушеру проредим. Только начали, толком ничего не успели. В штабах сидят по десять – пятнадцать лет.

Я убрал документы в папку, щелкнул застежкой, с легкой саркастической улыбкой произнес:

– Меня всегда удивляла метаморфоза, происходящая с военными. Пока ходят в невеликих командирах, до комбата или комполка, люди как люди. Думают, работают, воюют. Но как только получают должность и лампас на брюки – все! Мозги как жиром заплывают. Элементарные вещи забывают, а чтобы извилинами пошевелить – никогда!

Авьялин пристально посмотрел на меня, потом сказал Доричу:

– Твое воспитание? Вырастил волюнтариста, ниспровергателя авторитетов.

Комиссар усмехнулся, парировал:

– Это его собственные мысли. Никто не подсказывал.

– Ну да. Потому вы и нашли общий язык.

– И что теперь? – спросил я, чувствуя общее веселое настроение и поэтому рассчитывая на откровенность.

– Дальше ждать. Информацию мы толкнули, причем тем, от кого зависит принятие решения. Хоть и не все наши единомышленники, но люди, как ты говоришь, с не заплывшими мозгами. Теперь идею надо продвигать дальше. Приобретать сторонников, заручаться поддержкой, растолковывать позицию, как ты нам недавно.

– Словом, – вставил Дорич, – это дело долгое. На полгода точно.

– То есть к войне решения не будет?

– Ну ты хватил! – качнул головой сенатор. – В идеале – решения примут через год. Даже если президент даст согласие, а он даст его! Кстати! На‑ка ознакомься.

Он протянул мне целлофановый файл. В нем лежали скрепленные скрепкой листы. На первом крупным шрифтом набрано: «Шквал».

– Это общий план вторжения, – уловив невысказанный вопрос, произнес Авьялин.

Я перевернул страницу и прочитал: «Первичный план ведения боевых действий против подразделений мятежных сил на полуострове Ламакен». А чуть ниже стояла дата – пятое февраля.

…Второй разговор был вечером. Дорич, Авьялин и оба армейских генерала. Как сказал сенатор, генералы пришли в генштаб из боевых частей и не привыкли зазря штаны протирать. Последнее время группировка Авьялина усиленно и небезуспешно продвигала их наверх, а те в свою очередь тащили своих людей, тоже не бестолковых полковников и майоров. Словом, как всегда, – борьба за власть. Как ни странно, в этом случае они работали в интересах страны, а не только в интересах своего кармана.

Разговор витал вокруг обстановки в Зоне и о действиях по нейтрализации боевиков в Зоне.

– Без этого начинать нельзя, – высказал мнение генерал‑лейтенант – начальник оперативного управления генштаба. – Они способны сковать наши силы и устроить настоящую партизанскую войну.

148