Правила чужой игры - Страница 65

– Попробуем. Не хочу обещать, но сделаем все, что в наших силах.

Дорич встал. Молча пожал руку и пошел к выходу. Я проводил его и подошел к окну, глядя, как тот садится в машину.

«Не стал обещать наград и почестей. А ведь, по сути дела, я второй раз выручаю его. Значит, он дважды должник. Мог и намекнуть, что вернет долги сполна. Промолчал. К лучшему. Если молчит, значит, точно помнит. Не каждому выпадает шанс дважды оказывать услугу важному чиновнику. Такие, как Дорич, платят с лихвой. И никогда не забывают, кто помогал им…»

Я сел за стол, открыл файл с картой Зоны, нашел место предполагаемой встречи. Обвел кружком и стал прикидывать план действий. Предстояло сунуть голову в пасть зверю. И вытащить кусок мяса. Звери в таких случаях звереют и отгрызают голову отважному психу. А я должен сберечь и себя, и мясо. Непременно…

«Почему он все‑таки не использовал других спецов? Ведь мог… Значит, ему очень нужно, чтобы в столь деликатном и важном деле сработало его подразделение. Чтобы там, на самом верху, знали: региональный комиссар держит руку на пульсе и способен влиять на события так, как ему надо. В противном случае в Зоне уже действовал бы спецназ…»

– Артур, они вышли. Как понял?

– Понял, понял. Всем – готовность!

Я убрал радиостанцию и выбросил из головы посторонние мысли. Через полчаса сюда, на лесную опушку, въедет вереница машин. После чего она должна исчезнуть раз и навсегда. На этом наше задание закончится.

…За последние трое суток произошло много событий. Истерия в прессе достигла апогея. Сенатору промывали косточки все кому не лень. Особенно усердствовала оппозиция, до недавнего времени стоявшая у руля власти. Авьялина обвиняли в равнодушном отношении к родственникам, взывали к его совести и кровному родству. Едко замечали, что видный государственный деятель, возможно, струсил и не хочет отомстить преступнику за убийство брата и поругание племянницы.

Самое интересное, в травлю вступила иностранная пресса. Там это преподносилось как неловкое недоразумение и досадная случайность. Но тоже сенатор был выставлен как человек недостаточной отваги.

Дошло до того, что выступил президент. Он напомнил, что по закону каждый человек имеет право лично наказать преступника или предоставить его поимку правоохранительным органам, а потом привести приговор в исполнение.

Под защиту Авьялина не брал, но накал сбил. На время…

Трижды группы бригады «Волод» выезжали на аэродром, и каждый раз мы отмечали активность неподалеку от места предполагаемой встречи. Кто‑то весьма информированный и влиятельный предупреждал противника о подготовке акции.

Еще несколько раз группы спецназа, усиленные войсковыми подразделениями, выходили к границе. И вновь те, кто ждал сенатора, спешно покидали деревню.

Я хорошо представлял себе, что чувствовали руководители Департамента и Управления: у них под носом работала развернутая сеть агентуры. И не одна.

Все движения «Волода» и спецназа происходили по моей просьбе. Мне надо было вычислить противника и подсчитать его силы.

Мы подошли к месту встречи через сутки после получения приказа. Сначала вдоль границы, потом дали крюк и обошли деревню и встали в трех километрах южнее. Забазировались в лесу, выдвинули группы наблюдения, послали разведку.

Как я и предполагал, деревня была под контролем боевиков. И не только. Среди бандитов мы засекли их иностранных гостей. По повадкам было видно опытных профессионалов.

Капрал был здесь. Ходил гоголем, довольно улыбался и принимал поздравления. Видя его радостную харю, я вдруг подумал, что он мог и не быть в Ругии. Вся работа легла на плечи других людей, а Капрал стал приманкой.

Провести захват сразу было сложно. Лагерь боевики охраняли качественно – ждали визита «гостей». Вышел бы бой с непредсказуемым результатом. И Капрала могли в суматохе боя завалить.

После долгих размышлений решили на деревню не нападать и боевиков отпустить… До опушки леса.

К исходу вторых суток на связь вышел Дорич.

– Когда начнете?

– Когда будет момент.

– У вас нет времени на ожидание… Завтра утром сенатор должен либо вылететь на границу, либо отказаться от мести.

Дорич нервничал и говорил на повышенных тонах. Его задумка шла коту под хвост.

Я выслушал мнение комиссара, а потом изложил свой план. И в конце добавил, что иначе ничего не выйдет.

– Ладно, черт с вами. Рискнем. Но за эти сутки здесь такое начнется…

– Ничего. Перетерпят…

Друзья боевиков (уверен – это парни из спецназа Ламакеи), конечно, имели при себе сканеры и постоянно проверяли эфир, но мы работали в СВЧ‑диапазоне, а автоматика меняла каналы каждые сорок секунд. Засечь переговоры практически невозможно.

Утром третьего дня Авьялин выступил с заявлением, что важные государственные дела не позволяют ему, как мальчишке, бегать за боевиками по Зоне, рискуя погибнуть. И что кровная месть подождет, пока он не будет готов. Вслед за этим на него обрушился поток обвинений и оскорблений. Вплоть до вопля, что такому человеку не место в сенате и он не может принимать важные государственные решения, не имея мужества…

После полудня наблюдение засекло некоторое оживление в лагере, а к вечеру, когда стало ясно, что сенатор не приедет, боевики начали готовить отъезд. А потом уехали два джипа с гостями из Ламакеи. Как только стало очевидно, что бандиты вот‑вот свалят, я передал приказ Радовану:

– Занимайте позиции. Полная готовность.

Караджич сидел в нескольких километрах от нас, держа под контролем единственную дорогу от лагеря к Арзану. Он должен был отсечь любую попытку Грава прийти на помощь боевикам, когда мы начнем.